– Я изолью на дом Давида и на жителей Иерусалима Духа благодати и молитвы, и они будут смотреть на Меня, на Того, Которого пронзили, и будут оплакивать Его, как оплакивают единственного сына, и горевать о Нем, как горюют о первенце.
(Захария 12:10)
Этот стих загадочен. Почему Бог, Который говорил от первого лица («В тот день Я погублю все народы…, стих 9), внезапно переходит от «Меня» («…они будут смотреть на Меня») к «нему» («…они будут оплакивать Его»)?
Только более широкий контекст может помочь нам понять этот сдвиг в местоимениях.
В Захарии 11:4 Бог говорит неизвестному пастырю заботиться о своём обречённом стаде (см. стих 7). Но в Захарии 11:10 этот пастырь принимает голос Божий, говоря как сам Бог:
«Я взял Свой посох и разрубил его на куски, чтобы нарушить Мой завет, который Я заключил со всеми народами».
Бог говорит о мече, поразившем Его пастыря:
– Меч, поднимись на Моего Пастуха,
на Того, Кто Мне близок! –
возвещает Господь Сил. –
Порази Пастуха
и разбегутся овцы,
а Я на ягнят обращу Свою руку
(Захария 13:7).
В 11-й главе Захарии этот таинственный пастырь имеет двойственную личность, а в 13-й главе он назван близким спутником Бога. Таким образом, мы знаем, что «Он», о Котором говорит Бог, — это таинственный и пронзённый пастырь с двойной личностью (Божий помощник и сам Бог) (12:10). И именно этот пастырь однажды встанет на Елеонской горе, чтобы сражаться за Свой народ (14:3-4). И в тот день Израиль и весь мир узнают и будут поклоняться этому Царю-Пастуху как Господу вселенной!
Господь будет Царем над всей землей. В тот день Господь будет един, и имя Его – едино.
(Захария 14:9)
