Почему горы нас завораживают
Недавно мы с женой увлеклись документальными фильмами о альпинистах. Все началось с фильма «Free Solo», в котором рассказывается история Алекса Хоннольда и его восхождения на одну из самых сложных скал в национальном парке Йосемити — без всяких веревок! Мы наблюдали, поражённые тем, чего достиг Хоннольд, и в то же время ужасаясь рискам, на которые он пошёл. Что могло побудить человека пойти на это?
Затем в нашем плейлисте появился «Альпинист». Фильм держал нас в напряжении, поскольку в нём рассказывалось об одержимости Марка-Андре Леклерка одиночным восхождением на самые опасные вершины Америки. Стремление Леклерка покорить самые высокие вершины в конечном итоге привело к его трагической гибели.
Затем последовали другие истории об альпинизме, и, наблюдая за тем, как десятки людей ставят на кон свою жизнь, чтобы покорить самые высокие вершины на планете, моя жена задала очевидный вопрос: откуда берётся это желание? Почему горы так завораживают нас?
Любопытные пристрастия
Конечно, вы, возможно, не чувствуете очарования альпийской эстетики так остро, как Хоннольд или Леклерк — или я. Вы, возможно, не жаждете подняться на крышу мира или увидеть проблеск величия гор. Но практика различения желаний — способность допрашивать, откуда берутся ваши желания и куда они ведут — находится в самом сердце мудрости (Притчи 20:5).
Как любили указывать пуритане, желания раскрывают форму души. Часто самые глубокие человеческие стремления — хотя они могут быть связаны с неправильными объектами — раскрывают то, для чего Бог нас создал. Перефразируя Честертона, каждый мужчина, который заходит в публичный дом, бессознательно ищет Бога. Можно ли то же самое сказать о каждом, кто поднимается в горы? Что это желание открывает о вашей душе и моей?
Где небеса касаются земли
В начале 2000-х годов Организация Объединённых Наций объявила 2009 год «Международным годом гор» и посвятила его лозунгу: «Мы все горцы». Что бы ни имела в виду ООН, эта фраза хорошо передаёт роль гор в Писании. От начала до конца история Библии вращается вокруг горных вершин, и народ Божий действительно является горцем. Позвольте мне объяснить.
В начале Бог сотворил всё, включая горы (Псалтирь 89:2, 94:4, 102:8). Бог создал человека, дал ему владычество и поместил его в Эдемском саду на святой горе Божьей (Иезекииль 28:14). Эта вершина Эдема является парадигмой всех других примечательных гор в Писании, потому что здесь Бог обитал с человеком. На горе небо касается земли. Однако пребывание человека на этих благословенных высотах было недолгим. Он выбрал смерть.
На протяжении всей остальной части истории Бога горы дают предвкушение того, когда небо и земля будут обновлены — Бог и человек снова вместе. Ной, Авраам, Моисей и Илия — все они встречались с Богом на горе. Храм и скиния, оба смоделированные по образцу Эдема, имели свои собственные мини-горы в форме алтаря. И Сион возвышался над всеми другими соперничающими высотами как «гора, которую Бог избрал для Своего жилища» (Псалтирь 66:15–16).
Иисус регулярно искал Отца на горе (Матфея 14:23; Марка 6:46). Но более того, Иисус был Богом на горе. Он встретил человека там в громе и облаке (Марка 9:2–8), воссоединив небо и землю. Все альпийские нити Писания достигают кульминации во Христе. Он призывает Своих присоединиться к Нему на горе (Марка 3:13), и с вершины горы Он поручает Своему новому человечеству посредничать в Его владычестве до краёв земли (Матфея 28:16–20). И однажды эти подданные Царства поднимутся всё выше и ниже, чтобы вечно пребывать с Богом на горе (Откровение 21:10).
В Писании горы стоят как метафоры в камне. Это место, где небеса встречаются с землёй, где Бог спускается к человеку. Это монолитные напоминания о колоссальном блаженстве Эдема.
Анатомия боли
Учитывая значимость вершин в Библии, мы не должны удивляться тому, что человеческая душа стремится к восхождению. Но можем ли мы сказать больше об этом желании? Какова анатомия альпийской боли? В очаровании гор мы можем выделить по крайней мере пять стремлений, которые Бог вложил в человеческую душу.
1. Мы стремимся к господству.
В 1923 году, вскоре после того, как географы определили Эверест как самую высокую гору на Земле, репортёр спросил исследователя Джорджа Мэллори, почему он так одержим идеей покорить вершину. Он ответил: «Потому что она там». Мэллори погиб в следующем году, пытаясь стать первым человеком, который покорит Эверест. Здесь мы находим древнее стремление к господству.
На изначальной вершине горы Бог повелел человеку покорить землю (Бытие 1:28). Слово «покорить» означает «завоевать, взять власть». Я не могу не представить, как Бог выдаёт это поручение с улыбкой. Это был почти вызов. Зная всю благость мира, который Он сотворил, зная парящие высоты и неизмеримые глубины, зная волны и ветры, зная чудеса воды и очарование снега, Бог, несомненно, был рад пригласить человека исследовать эту космическую игровую площадку!
Он запечатлел это желание господства в носителях Своего образа, особенно в сердцах людей. Стремление ступить на самые высокие высоты самыми опасными способами и в самых тяжёлых условиях свидетельствует об этой жажде.
2. Мы жаждем видеть красоту.
Несколько лет назад мы с женой купили фургон, переделали его в кемпер и отправились в тур по Южному острову Новой Зеландии. Я был ребёнком на детской площадке размером с деревню. Я взбирался на каждый холм, скалу, гребень и гору, на которые мы могли доехать. На этих высотах я встречал красоту, которая могла пронзить, как стрела, схватить, как тиски, и клеймить, как калёное железо, — величие, которое зажигало восторг и пробуждало желание. Я никогда не забуду некоторые из тех моментов, но не из-за чудес, открывшихся передо мной. Эти переживания запечатлелись в моей памяти, потому что я знаю в глубине души, что я играл на грани того, для чего я был создан — видеть красоту.
В Писании горы стоят как метафоры в камне. Это место, где небо встречается с землей, где Бог спускается к человеку.
Псалмопевец хорошо знал этот укол тоски. Красота пронзила его насквозь, и боль никогда не покидала его. Она доминировала над ним. Как и у капитана Ахава, у него было одно всепоглощающее стремление: созерцать красоту Господа (Псалтирь 25:4). Мы были созданы, чтобы «видеть Царя в красоте Его» (Исаия 33:17). Наши души будут удовлетворены не чем иным, как купанием в «совершенстве красоты», сияющем в лице Иисуса Христа (Псалтирь 49:2).
Опасное величие гор возбуждает этот аппетит — по замыслу Бога. Все чудеса меньших гор напоминают нам о горе Божией.
Велик Господь и достоин всякой хвалы
в городе нашего Бога, на Его святой горе.
Высока она и прекрасна – радость всей земли,
гора Сион на окраинах севера, это город великого Царя.
(Псалтирь 47:2-3)
3. Мы жаждем участия в славе.
Но разве мы не хотим большего, гораздо большего, чем просто видеть красоту? Мы хотим быть поглощёнными красотой. Мы не хотим просто смотреть; мы хотим стать. Прикоснуться недостаточно; о, мы хотим преобразиться! Мы хотим присоединиться к великому танцу.
Другими словами, мы хотим славы; мы ищем её (Римлянам 2:7). Мы жаждем участвовать в славе, для которой мы были созданы, — славе, о которой мы даже сейчас беспокойно размышляем (Римлянам 8:29–30). Кто из нас не променял бы всё, чтобы услышать из уст нашего Господа: «Молодец! Войди в радость Учителя твоего»? Это божественное одобрение отвечает нашему глубокому желанию славы. Как объясняет К. С. Льюис:
Слава означает добрую славу у Бога, принятие Богом, ответ, признание и приветствие в сердце вещей. Дверь, в которую мы стучались всю свою жизнь, наконец-то откроется.
Этот стук отражается от горных стен и отдаётся эхом от самых высоких вершин. Одна подпись передаёт все бесчисленные селфи, сделанные на вершинах мира: «Разве этого недостаточно? Впустите меня!» Когда его спросили, почему он так рискует, поднимаясь, Хоннольд ответил: «Если ты преуспеешь, все будут чествовать тебя как большого героя». Хоннольд, как и все, созданные по образу и подобию Божьему, хочет славы, но он стучится не в ту дверь.
4. Мы жаждем насладиться страхом.
Вы когда-нибудь задумывались, почему так много людей любят фильмы ужасов? Или почему тот самый риск, который делает экстремальные виды спорта опасными, также делает их дико привлекательными? Или почему «опасный туризм» привлекает так много людей? Частично ответ кроется в нашем стремлении насладиться страхом.
В страхе есть что-то уникально волнующее. Да, это удовольствие острое. Оно может похвастаться острием бритвы, но тем не менее оно остаётся подлинным удовольствием. Так, Неемия признаёт, что слуги Божьи с удовольствием боятся Его (Неемия 1:11). Они поклоняются в страхе и радуются в трепете (Псалтирь 2:11). Они падают перед Богом в благоговейном обожании. Мы были созданы, чтобы бояться.
Поэтому мы ищем то, что Рудульф Отто называет нуминозными переживаниями. Встречи, которые заставляют нас чувствовать себя ничтожными. Случаи, которые заставляют нас осознать, что мы всего лишь создания в присутствии Творца, совершенно иного. Альпийская эстетика в первую очередь дарует этот опыт. Описывая магнетизм гор, Леклерк объяснил:
Одно из самых крутых чувств, которые может испытать человек, — это чувствовать себя таким маленьким в мире, который так огромен.
Чудо гор утоляет этот зуд. Оно одновременно питает и подпитывает наше желание бояться.
5. Мы стремимся пребывать с Богом.
Здесь мы подходим к принципу нашего стремления. Библия формирует наше воображение, чтобы мы видели гору как место, где божественное касается праха. Наверху физический мир становится полупрозрачным, и сквозь него проглядывает присутствие Бога. Ветры, дующие с высокой страны, гудят надеждой, что однажды мы оставим позади земли теней и поднимемся на родину, к которой стремимся. Обещание восхода солнца озарит нас в свете Агнца.
Горы пробуждают это сладкое желание. Мы хотим пребывать с Богом. Громкое приглашение Аслана: «Поднимайся выше! Поднимайся глубже!» оставляет нас бездыханными. Сотрясает нас до глубины души.
Массивные гранитные стрелы, горы указывают за пределы самих себя на Того гораздо более высокого и захватывающего — на Того, откуда исходит вся красота. Если мы принимаем их за Бога, к познанию которого они нас призывают, они становятся каменными идолами, увлекающими своих поклонников вниз. Но если мы прислушаемся к их призыву подняться, мы можем признать вместе с Льюисом:
Всю мою жизнь Бог горы ухаживал за мной.
Клинтон Мэнли
