Вам нужно настойчиво доесть этот пакет чипсов. Вам нужно упорно досмотреть ещё один эпизод любимого вами шоу. Вам нужно настойчиво вздремнуть в воскресенье днем.
Эти инструкции звучат странно, не правда ли? Это потому, что мы приберегаем слово «упорство» для сложных задач — чего-то, что не даётся легко, но приносит большую награду.
Почему молитва трудна
Один из лучших способов познакомить людей с духовными практиками, такими как молитва, чтение Библии и посещение церкви, — не переоценивать, как легко принять эти привычки, а напоминать людям, насколько сложными они могут быть. Духовные привычки трудны. Они требуют усилий и дисциплины.
Новый Завет призывает нас быть настойчивыми в молитве, потому что так легко не молиться. Когда Иисус сказал нам «всегда молитесь и не унывайте» (Луки 18:1), Он подразумевал, что сдаться будет более лёгким путём. Он сказал ученикам бодрствовать и молиться в Гефсимании, потому что знал, как легко они могут потерять внимание и заснуть (22:40,46).
Когда Павел повторял эти заповеди — призывая нас «быть постоянными в молитве» (Римлянам 12:12) или «посвятить» себя молитве, оставаясь «бодрствующими» в ней «с благодарением» (Колоссянам 4:2), — это было потому, что он знал, как легко ослабить верёвку, отклониться от внимания, уменьшить нашу преданность. Перед лицом борьбы нам напоминают «непрестанно молиться» (1 Фессалиникийцам 5:17), продолжать в вере, даже когда ответы кажутся отсроченными.
Это не приказы унылого моралиста, который учит нас есть овсянку только потому, что она полезна для нас. Они больше похожи на ободрение, которое мы получаем от тренера, ведущего нас через изнурительную игру, или капитана, ведущего атаку, когда мы искушаемся сдаться. Это важно: молитва — это часть битвы, существенный аспект христианской жизни, а не прелюдия к тому, что мы представляем себе как настоящее служение. Как говорит Вэнс Питман:
«Мы не молимся перед тем, как начать работать. Молитва — это работа, а затем работает Бог».
Когда молитва кажется бессмысленной
Проблема, слишком часто, заключается в том, что мы не видим результатов наших молитв — ни немедленного действия Духа, стенающего в нас и через нас, ни будущих результатов, которые наши молитвы могут быть средством достижения. Мы разговариваем с Богом и думаем, не разговариваем ли мы просто со стенами, как кто-то бормочет в камере психушки.
Жизнь часто даёт веские причины усомниться в силе молитвы. Н. Т. Райт указывает на мрачность стихотворения «Народная сказка» Р.С. Томаса, в котором молитва описывается как некто, стоящий снаружи дома и пытающийся привлечь внимание, бросая гравий в высокое окно. Все эти усилия кажутся бессмысленными, и вы бы перестали бросать камни, если бы не случайное подёргивание занавески. Конечно, это не то, чем на самом деле является молитва, но это честное изображение того, как она иногда ощущается. Это напоминает мне жгучую боль, которую описал Клайв Стейплз Льюис после смерти своей жены Джой:
Идите к Нему, когда ваша нужда отчаянна, когда вся другая помощь тщетна, и что вы находите? Дверь захлопнулась перед вашим лицом, и звук засова и двойного засова изнутри. После этого тишина. Вы можете также отвернуться. Чем дольше вы ждёте, тем более выразительной становится тишина. В окнах нет света. Это может быть пустой дом.
Каждый, кто упорствует в молитве, в какой-то момент почувствует ощутимое присутствие отсутствия Бога. Древние святые говорят о временах, когда казалось, что Бог отдалился от них, даже если позже они верили, что это кажущееся отсутствие было божественным призывом — приблизиться к настоящему Богу, а не к иллюзиям, которыми мы часто довольствуемся.
Молитва не должна быть удобной. Как часто говорит Кайл Стробель, в молитве мы приближаемся к очищающему огню Бога, и именно тогда все наши нечистоты вытекают наружу. Мы не делаем ничего плохого, когда чувствуем себя неадекватными или когда наши мысли блуждают в тысячах направлений. Приоритеты и желания наших сердец подвергаются очищающему огню, который формирует нас.
Почему нужно проявлять настойчивость?
Мы призваны быть настойчивыми в молитве, потому что важно бодрствовать, оставаться внимательными, следить за своей душой, когда мы жаждем присутствия Бога в нашей повседневной жизни.
Если мы думаем, что молитва — это легко, как вкусное угощение, которым можно побаловать себя до или после долгого дня, мы, скорее всего, откажемся от практики, когда она не покажется нам приятной. Мы упускаем более глубокую истину, что молитва больше похожа на пристёгивание меча к боку, подготовку себя к духовной войне. Мы не знаем, какую роль играют наши молитвы в продолжающейся духовной битве вокруг нас, но мы верим — даже когда не видим — что молитва меняет вещи, что в нас и вокруг нас происходит больше, чем мы можем себе представить.
Поэтому мы упорствуем в стуке. Мы проталкиваемся сквозь уныние. Мы продвигаемся сквозь усталость. Мы разжигаем угли наших часто остывающих сердец, вновь пробуждая наши привязанности к Богу, Который обещает встретиться с нами в эти тихие моменты. Как писал Льюис в последний год своей жизни:
Одной из целей, для которой Бог учредил молитву, возможно, было свидетельство того, что ход событий не управляется как государство, а создается как произведение искусства, в которое каждое существо вносит свой вклад, причем (в молитве) сознательный вклад, и в котором каждое существо является одновременно и целью, и средством.
Бог рисует шедевр. Молитва — это наш вклад как христиан. Молитва — это наш долг как учеников. Молитва должна быть нашей радостью как любящих Бога.
Тревин Воск
