«Правда о человеке заключается прежде всего в том, что он скрывает». Так написал французский романист, искусствовед и государственный деятель Андре Мальро в 1967 году в своём «весомом диагнозе затруднительного положения человека» («Анти-мемуары»). Мы можем транслировать то, чем хотим быть известны, но мы скрываем, кто мы есть на самом деле.
Мы могли бы сначала подумать о тёмной стороне этого прозрения. Мы можем надёжно хранить скелеты в шкафу, наши тайные грехи и скрытое идолопоклонство, думая про себя: «Если бы другие знали, кто я на самом деле, они бы презирали меня». Мы хорошо знаем, что мы — это то, что мы скрываем.
Но в этом прозрении есть и положительная сторона, и можно сказать, что наш Господь одобряет его. Иисус призывает нас скрывать то, что ближе всего нашему сердцу:
Остерегайтесь проявлять свою праведность перед другими людьми, чтобы они увидели вас
(Матфея 6:1).
Мы сталкиваемся с распространённым и сильным искушением делать то, что мы делаем, чтобы заслужить похвалу и восхищение людей. Видимость праведности может легко стать для нас важнее, чем сама праведность. Но истинная праведность, можно сказать, это не просто то, что мы показываем, но также и особенно то, что мы скрываем. Таким образом, возникает призыв Иисуса практиковать праведность — раздачу милостыни, молитву и пост — «втайне» (Матфея 6:2-18).
Призыв к тайной молитве
Слова и предостережения Иисуса о милостыне, молитве и посте явно совпадают. Мы должны заботиться о том, чтобы нашей мотивацией к ним не было эфемерное вознаграждение в виде уважения других (Матфея 6:2,5,16). Но молитва занимает центральное место среди этих трёх, и не только потому, что она находится посередине. Во-первых, Иисус тратит на молитву в два раза больше времени, чем на раздачу милостыни и пост, вместе взятые. С другой стороны, когда дело доходит до молитвы, Иисус предостерегает от второй проблемной мотивации в дополнение к стремлению вызвать восхищение других.
Когда молишься, не нагромождай пустых фраз, как это делают язычники, ибо они думают, что будут услышаны из-за своего многословия
(стих 7).
По сути, кажется, что язычники молятся, чтобы приобрести то, в чём они нуждаются, думая, что молитва — это просто средство достижения этой цели. Но, кроме того, они предполагают, что божественное нуждается в побуждении, чтобы доставить блага. Итак, они нагромождают много слов — возможно, думая, что Бога нужно проинформировать о списке наших потребностей, или что многословное красноречие может побудить Его действовать, или что для преодоления порога требуется обильное изложение «истины».
Иисус преграждает все такие неправильные вещи в начале пути:
Ваш Отец знает, в чем вы нуждаетесь, прежде чем вы попросите Его
(стих 8).
Очевидно, нам не нужно долго молиться, чтобы сообщить об этом Богу. Также не нужны долгие молитвы, чтобы умаслить Бога щедростью и заботой, к которым Он уже не склонен. Ибо знание Отцом нашей нужды свидетельствует о Его намерении обеспечить нас как Своих детей, которых Он любит больше, чем жаворонков и лилии (Матфея 6:25-34), и которым Он никогда бы и не подумал подарить камни или змей в ответ на молитву (Матфея 7:7-11).
Тайная молитва не гарантирует любящего отношения Отца к нам. С точки зрения Иисуса, любящее внимание Отца и мудрое намерение удовлетворить наши истинные потребности предшествуют нашей молитве и приглашают к ней. Нам не нужно входить в молитвенный кабинет, с тревогой ища своего блага.
Центральное место тайной молитвы
Если молитву не лучше всего рассматривать просто как попытку получить то, чего мы желаем или в чём нуждаемся, и если это должно совершаться тайно, где никто другой не видит, тогда что движет ею? Разве это не простая любовь к Отцу, Который видит тайное, и желание общаться с Ним?
Мы — это то, что мы скрываем, потому что то, что мы делаем скрытно — тайно, в молитвенной комнате, когда никто больше не видит, — это то, что мы любим. И мы — это то, что мы любим.
Поэтому Тим Келлер справедливо называет тайную молитву «безошибочным испытанием духовной целостности». Это не означает отрицания того, что «тайная» милостыня и пост также являются испытаниями духовной целостности. Но простую любовь к Богу не так легко распознать, как мотивацию для них. Например, филантропия может побудить к тайному раздаче милостыни (что, конечно, не является чем-то недостойным). А стремление к простой самооптимизации может подтолкнуть к тайному голоданию (я собираюсь на технологическое голодание, чтобы избавиться от вредной привычки!).
В тайной молитве наша любовь проявляется наиболее ясно. Это решающее и незаменимое испытание целостности, а не двоемыслия и разделённости наших душ перед Богом.
Осложнения в тайной молитве
Конечно, не всегда может казаться, что тайная молитва проистекает из большой теплоты любви к Богу. Однако это отсутствие чувств не должно отговаривать нас от практики. Действительно, это даёт нам ключевую мольбу, когда мы входим в наши молитвенные покои: исповедание «внутренней, врождённой слепоты, неверия, сомнений [и] малодушия» (как сказано в Пфальцском церковном ордене 1563 года) и искреннее прошение о том, чтобы «радость… спасения» и «правый дух» может быть восстановлен (Псалтирь 5о:12).
В христианской жизни мы часто обращаемся к личной молитве не из-за источника тепла, а ради одного — стремясь, ища и моля о «большей любви к Тебе, о Христос, большей любви к Тебе!» Псалмопевец признаётся Богу:
Когда мое сердце наполняла горечь
и терзалась моя душа,
я был невежествен и ничего не понимал;
как неразумное животное я был пред Тобою.
(Псалтирь 72:21-22)
Но, хотя его плоть и даже сердце могут ослабеть, он будет продолжать обращаться к Богу, Который остается «силой из моего сердца и моей доли навеки» (стих 26). Это мудрый план.
Если честно признать свой недостаток, что часто бывает необходимо, в чём тогда могут заключаться наши молитвы наедине с Богом? Знание того, что делать и говорить в тайной молитве, помимо исповеди, раскаяния и призыва к духовному обновлению, является частой сложностью. В связи с этим позвольте мне дать пару советов.
Библия
Молитесь с открытой Библией. Как меч предназначен для того, чтобы держать его в руке, так и меч Духа особенно подходит для сложенных в молитве рук. Слово Божье помогает, стимулирует и формирует наши молитвы, и делает это многими способами. В качестве основной отправной точки это даёт нам слова для молитвы. Я думаю особенно о молитве по псалмам. Эти молитвы — дар Духа, помогающий нам обрести голос, когда мы входим в нашу молитвенную комнату. Псалтырь может функционировать как богодухновенная форма логопедии, обучая слаборазвитые мышцы наших ртов и сердец формам, звукам и речевым действиям, к которым они, возможно, не привыкли, — особенно молитвам обожания и восхвалению великолепия Божьей славы (также, например, молитвам плача, и заступничество за вдов и сирот).
Ключевым предположением здесь является то, что нас нужно научить молиться. Здоровая молитва не является просто автоматической и инстинктивной. Хорошо, что ученики просят Иисуса научить их молиться (Луки 11:1). И мудро, с великим состраданием Господь учит их этому. Но то, как Он учит их, говорит само за себя. Он не просто говорит о молитве и её природе, логике и мотивации. Иисус даёт Своим ученикам конкретную форму, реальные слова для молитвы, которые мы называем молитвой Господней (Луки 11:2-4; Матфея 6:9-13). Молитвенная педагогика Сына Божьего такая же, как и у Его Отца, чей Дух вдохновил псалмы: Он даёт слова для молитвы, чтобы помочь Своему народу начать молиться.
Тишина
С другой стороны, молчания в тайной молитве не избежать.
Подумай, прежде чем что-то сказать,
не торопись произнести слово перед Богом.
Бог на небе, а ты на земле,
так будь же немногословен.
(Екклесиаст 5:1-2).
Молитвенный кабинет — это прежде всего место для слушания в тишине, прежде чем мы найдём подходящие слова для произнесения — молчаливое размышление о слове, молчаливая уязвимость перед Богом.
Конечно, молчание вызывает неловкость, что может быть такой же причиной, как и любая другая, для склонности «неевреев» к болтовне. Или, может быть, в глубине души язычники чувствуют, что им нужно много слов, чтобы заручиться заботливым вниманием божественного, потому что они предполагают, что в обычных условиях у них его уже нет. Без уверенности в своём положении перед Богом уединённое молчание может быть совершенно ужасающим. Ибо там я наедине со своим Богом, Повелителем и Судьёй. И как может настоящий я, которого я так старательно пытаюсь скрыть, чувствовать что-либо, кроме стыда и ужаса перед Тем, кто видит тайное? Такая пугающая неопределённость является одной из величайших сложностей в тайной молитве.
Утешение для тайной молитвы
Важно отметить, что наш Господь говорит об Отце, Который видит тайное. Акцент безошибочный и настойчивый: Иисус говорит о Боге только как об Отце, и это в десятикратной степени (Матфея 6:1-18, стихи 1, 4, 6 [2x], 8, 9, 14, 15, 18 [ 2x]). Иисус хочет, чтобы мы знали, что Бог, Который видит нас тайно, — это тот, кто смотрит на нас с отцовской ориентацией на отношения.
Но можем ли мы знать наверняка, что Бог — не только Господь и Судья, но и Отец? Мы можем знать это, потому что Тот, кто говорит о Боге таким образом, Тот, кто приглашает нас вместе с Ним (в Нём) молиться «Отцу нашему» (Матфея 6:9; Иоанна 16:23, 26-27; 20:17), — это Он сам, благодаря вечному зачатию, Сын Божий, Который всегда познавал радость обращения к Своему Отцу. Иисус пришёл, чтобы открыть нам личность Отца. И Иисус пришёл, чтобы открыть любовь Отца к нам.
Согласно любящему плану Бога Отца, Сын был послан в мир, чтобы совершить — через Свою жизнь, смерть, воскресение и вознесение — великую работу исхода по освобождению (Галатам 1:3-4). Верой во Христа мы освобождаемся от своего греха и усыновляемся как возлюбленные дети Божьи. Действительно, Божий Дух усыновления изливается в наши сердца. И что делает этот Дух? Он ведёт нас к привилегии и чуду сыновней молитвы: «Авва! Отче!» (Галатам 4:4-6). Благодаря Евангелию Иисуса Христа, как говорится в традиционном приглашении к молитве Господней, мы смело молимся: «Отче наш…»
Во Христе нам не нужно быть неуверенными в отношении Бога к нам. Нам не нужно разрабатывать стратегию о том, как — с помощью нашего убеждения и многословия — мы могли бы привлечь внимание Бога и заслужить Его благосклонность. Нам не нужно позволять неуверенности и страху преграждать путь к молитвенной комнате. Напротив, мы можем снова и снова обращаться к Евангелию и познавать любовь Отца к нам, и находить ответную любовь к Нему. Что является такой же веской причиной, как и любая другая, найти тайное, не отвлекающее внимание, укромное место, чтобы выразить нашу благодарность в любви Отцу.
Дэниел Брендсел
