Три раздела Ветхого Завета посвящают значительное место жизни и временам царя Езекии и раскрывают, каким хорошим и верным человеком он мог быть (4 Царств 18-20; 2 Паралипоменон 29-32; Исаия 36-39). Мы с радостью вспоминаем его далеко идущие усилия привести нацию к реформации в соответствии с Торой, и мы тронуты потрясающим мужеством Езекии и его верным доверием, когда он вынужден противостоять Сеннахириму, царю Ассирии.
Ни в одном из этих трёх документов Ветхого Завета не умалчиваются нравственные недостатки Езекии. Но два из трёх (4 Царств и Исаия) относятся к одной из его неудач особым образом, что порождает повествование о непреодолимой печали. Для простоты я сосредоточусь на отрывке из книги Исаия 39:1-8 и обращу внимание на три детали.
Моральный контраст
Как и многие библейские повествования, эта глава является краеугольным камнем ошеломляющего морального контраста.
После того, как мы стали свидетелями веры и мужества Езекии (Исаия 36-37), и после размышлений о его необыкновенной молитве (37:14-20), мы не можем не чувствовать разочарования, когда узнаем о его жалости к себе (38) и его глупом хвастовстве перед вавилонскими эмиссарами (39:1-2), что приводит к ошеломляющему Божьему обличению (39:5-7). Как один и тот же человек может быть таким хорошим и таким плохим, таким мудрым и таким глупым, таким сосредоточенным на Боге и таким сосредоточенным на себе? Нам бы хотелось, чтобы наши герои и модели были немного более последовательными. Моральный контраст не только поразителен — он обескураживает.
Однако это не то, что делает 39-ю главу одним из самых печальных текстов в Ветхом Завете. Нет никаких оснований извлекать из этого повествования превосходную степень: пока что это достаточно печально, но, конечно, не самое печальное. Авраам, этот великий муж веры и отец правоверных, лжёт так постыдно, что подвергает опасности свою жену; Моисей, самый смирённый из людей, вымещает своё разочарование в праведном гневе, когда ударяет по скале; Давид, человек по сердцу Бога, не только достойный порицания отец, но прелюбодей и убийца.
И если мы обратимся к примерам из Нового Завета, то вскоре вспомним Петра, которому Отец показал, кто такой Иисус, но тот всё же трижды отрёкся от Него. Правда, в Библии есть несколько персонажей, о которых не записано ничего негативного (например, Иосиф, Даниил, Есфирь), но их число значительно превышает число тех, чья жизнь изобилует обескураживающими противоречиями и глубокими контрастами. Езекия — один из них.
Извращение провидения
Придерживаясь той или иной формы учения о провидении, Езекия искажает его не с благой целью. Он приподнимает шляпу, чтобы почтить Божий суверенитет, но применяет его к своей жизни с извращённым своеволием: он берёт на себя обязательство беззаветно подчиняться Божьей воле, чтобы обеспечить свои собственные эгоистичные желания. Когда послы из Вавилона прибывают в Израиль, Езекия подвергает опасности царство, хвастаясь своим богатством. Бог обличает его через пророка Исаию, предупреждая о грядущем страшном суде: богатство царства будет «перенесено в Вавилон. Ничего не останется» (Исаия 39:6). Более того, надвигающаяся катастрофа будет иметь личное измерение:
А некоторые из твоих потомков, которые родятся у тебя, твоя плоть и кровь, будут уведены и станут евнухами во дворце царя Вавилона
(39:7).
Ответ Езекии?
Слово Господне, которое ты изрек, хорошо
(39:8).
На первый взгляд, вы можете подумать, что Езекия не хочет ничего, кроме воли Божьей, даже если эта воля означает суд. Но последняя строка стиха 8 выдает его эгоистичное сердце. Езекия может так оптимистично говорить об ужасном правосудии, нависшем над ним и его династией, потому что он думает:
Во дни мои будут мир и безопасность
(39:8).
Сравните реакцию Давида на угрозу суда.
После совершённого им прелюбодеяния и убийства Давиду говорят, что суд постигнет нацию, и его сын, рождённый Вирсавией, умрёт. Давид раскаивается в своём грехе, и пророк Нафан провозглашает:
– И Господь снял с тебя твой грех. Ты не умрешь. Но так как, сделав это, ты выказал совершенное презрение Господу, сын, который у тебя родится, умрет.
(2 Царств 12:13-14).
В течение следующей недели, пока ребёнок борется за свою жизнь, Давид постился и проводил ночи в своей комнате, лёжа на земле.
Младенец умирает, и слуги не решаются рассказать об этом своему хозяину. Но когда раскрывается трагическая новость, Давид моется, надевает чистую одежду и лосьоны, поклоняется Господу, а затем садится за трапезу. В своём ответе на замешательство слуг Давид показывает, что он сильно отличается от Езекии:
Он сказал: Пока ребенок еще был жив, я постился и плакал. Я думал: «Кто знает? Вдруг Господь будет милостив ко мне, и ребенок останется жив». Но теперь он умер, и зачем мне поститься? Разве я могу его вернуть? Я пойду к нему, а он ко мне не вернется.
(2 Царств 12:22-23)
Давид слышит объявление Божьего суда и знает, что он заслужил такой приговор, и также признаёт, что Бог — это нечто большее, чем грубая воля. Бог взаимодействует со Своим народом, и Он милостив.
Езекия тоже признает волю Божью, и он тоже знает, что вынесенный приговор заслужен, но его утверждения о Божьей воле ослепительно эгоистичны. Он не предлагает заступничества за людей, которыми он правит. Даже когда ему говорят, что некоторые из его собственных потомков будут кастрированы в ужасах войны, он остается невозмутимым. Этот царь, который мог бы сразиться с Сеннахеримом, теперь ни о ком, даже о своих детях и внуках, не заботится больше, чем о себе. Однажды об этом царе было сказано:
Езекия доверял Господу, Богу Израиля. Не было подобного ему среди всех царей Иудеи ни до него, ни после него. Он крепко держался Господа и неотступно следовал за Ним; он исполнял повеления, которые Господь дал через Моисея. И Господь был с ним: он преуспевал во всем, за что бы ни брался. Он восстал против царя Ассирии и отказался ему служить.
(4 Царств 18:5-7)
Но в конечном итоге у Езекии нет горизонта шире, чем его собственные удобства. В этом повествовании есть печальная острота.
Суждение и надежда
Езекия служит наглядной демонстрацией одной из великих тем книги Исаии 40-66. В некотором смысле эта печальная глава (39) возвещает об одном из барабанных ударов, которые звучат во всём остальном пророчестве. Внимание пророка постоянно переключается между духовной жизнеспособностью и катастрофическим осуждением. Бог неизмеримо милостив; Израиль неизмеримо неверен (43:14-28). Израиль избран Богом; Израиль лелеет никчемных идолов (44) и преследует беззаконие и несправедливость (59). Иерусалим будет восстановлен (44:24-28; 51:1-16; 54) и Израиль будет освобождён (48:12-15; 49:8-21), но со спасением приходит суд (65).
Даже в двух заключительных главах есть и осуждение, и надежда: новые небеса и новая земля, наряду с ужасной неудачей и смертью.
Будь то образ одного отдельного лидера или всего народа Божьего завета, мы призваны идти дальше — подражать примерам мужественной веры и горько скорбеть о примерах вопиющего эгоизма. Учитель всё ещё говорит:
Будьте верны до смерти, и Я дам вам венец жизни
(Откровение 2:10).
Дон Карсон
