Почему мы придаём первостепенное значение духовным потребностям?
Представьте, что ангел Гавриил записывал ваши молитвы за последний год. Каждая просьба о себе или о других нашла отражение в его небесной книге. Что может раскрыть такая запись?
Сколько петиций подпадало бы под рубрику «Физическое здоровье»? Какой длины была бы колонка, в которой отслеживались бы запросы о ваших отношениях? Сколько списков вы бы нашли рядом с колонкой «Работа», «Школа» или «Церковь»? Сколько неопределённых молитв о благословении вы могли бы найти?
В последнее время я задаю себе подобные вопросы, отчасти из-за поразительного наблюдения из книги Тима Келлера «Молитва». По словам Келлера, если вы изучите молитвы апостола Павла, записанные в его письмах, вы можете заметить нечто поразительное: среди множества просьб, с которыми Павел обращается от имени церквей, он ни разу не просит Бога исцелить их тела, наполнить их утробы, преуспеть в их призвании или прекратить их преследования. На самом деле, пишет Келлер:
молитвы Павла за своих друзей не содержат призывов к изменению их обстоятельств.
Я боюсь, что если я поставлю свою собственную молитвенную запись рядом с записью Павла, некоторые из моих первых молитв могут оказаться последними, а мои последние молитвы — первыми.
Искренние молитвы
Теперь нам следует остерегаться слишком категоричного изложения сути дела. Несмотря на то, что молитвы Павла за других не содержат призывов к изменению обстоятельств, у апостола явно была категория для таких молитв.
Он призывает филиппийцев «доводить [свои] просьбы до сведения Бога», не ограничивая просьбы определённым видом (Филиппийцам 4:6). Он призывает Тимофея молиться «за царей и всех, кто занимает высокое положение» (1 Тимофею 2:1-2). Сам прося о молитве, Павел иногда упоминает о личной безопасности и успехе в путешествиях (Римлянам 15:31-32; 2 Фессалоникийцам 3:1-2). Он также трижды умолял Бога забрать его жало (2 Коринфянам 12:8).
Тем не менее, такие просьбы формируют фон, а не передний план записанных молитв Павла; это буквы «э» и «ъ» в алфавите его ходатайств, присутствующие, но не частые. Вместо этого Павел демонстрирует неустанное внимание к внутренней жизни, христианской душе, скрытому царству сердца — или «внутреннему существу» (Ефесянам 3:16).
Так, например, Павел молится о том, чтобы римляне могли «преисполниться надежды» и познать присутствие «Бога мира» (Римлянам 15:13, 33). Он хочет, чтобы ефесяне имели «Дух мудрости и откровения в познании Его»; он хочет, чтобы Христос «обитал в [их] сердцах через веру» (Ефесянам 1:17; 3:17). Павел желает, чтобы филиппийцы изобиловали проницательной любовью (Филиппийцам 1:9) и чтобы колоссяне благодарили, как святые, вознесенные на небеса (Колоссянам 3:12). Он просит, чтобы фессалоникийцы были святы до конца (1 Фессалоникийцам 5:23).
Даже когда Павел молится о внешних вещах, таких как общественное послушание или видимое единство, они всегда исходят откуда-то из глубины, из чего-то внутреннего. Молитвы Павла проникают в самое сердце.
Почему он молился о том, о чём он молился
Бог дал нам молитвы Павла отчасти для того, чтобы, повторяя их, наши собственные просьбы могли обрести библейское равновесие и содержание. Как и псалмы, молитвы Павла учат наш язык небесному. Они дают нам слова перед престолом благодати.
В то же время возрастание в молитве Павла означает нечто большее, чем просто повторение его просьб. Как отмечает Д.А. Карсон, молитвы Павла проистекают из прочного библейского видения, видения, которое
охватывает, кто такой Бог, что Он сделал, кто мы такие, куда мы идём, что мы должны ценить и лелеять
(«Молитва с Павлом»).
Если мы абстрагируем молитвы Павла от библейского видения, которое вдохновило их, они могут показаться неестественными (как второй язык, который мы не можем выучить до конца). Но как только мы улавливаем его видение, мы обнаруживаем, что постепенно начинаем свободно произносить проникновенные молитвы Павла.
В чем же тогда заключалось видение Павла? Среди нескольких областей, которые мы могли бы исследовать, рассмотрим, как прошлая благодать и будущая слава сформировали молитвы Павла.
Молитва укрепляет веру и любовь
Первая часть видения Павла исходит из прошлого. Карсон пишет:
Он помнит благодать, которую мы получили в прошлом, и продумывает направление нашей жизни.
Другими словами, Павел считает, что доброе дело, которое Бог уже начал в жизни Своего народа, и в молитве он стремится сотрудничать с Богом в «[доведении] его до завершения» (Филиппийцам 1:6). Он видит семена благодати и с молитвой превращает их в цветы.
И какое доброе дело начал Бог? Какую благодать Он намерен умножать? Снова и снова Павел благодарит Бога за два знака благодати среди спасенных: веру и любовь.
Поскольку я слышал о вашей вере в Господа Иисуса и вашей любви ко всем святым, я не перестаю благодарить за вас
(Ефесянам 1:15-16).
Для Павла вера в Иисуса и любовь к Божьему народу были дороже всего серебра и золота в мире. Наше тело может быть сломлено, наши мечты несбыточны, наши отношения напряжены — но если у нас есть вера и любовь, Бог щедро одарил нас благодатью (Ефесянам 1:7-8).
Молитвы Павла текут подобно рекам из этого источника прошлой благодати, наполненные верой и любовью. Если Бог начал доброе дело веры, тогда Павел будет молиться (десятком творческих способов) о том, чтобы вера возрастала, чтобы Бог дал «Духа премудрости и откровения в познании Его» (Ефесянам 1:17). И если Бог начал благое дело любви, тогда Павел попросит (опять же с замечательной изобретательностью), чтобы любовь «возрастала все больше и больше» (Филиппийцам 1:9).
Молитвы Павла напоминают нам о легко забываемой истине: в наш век характер нашего внутреннего существа гораздо важнее обстоятельств нашего внешнего бытия. Как Павел пишет в другом месте:
Мы не падаем духом. Хотя наше внешнее «я» истощается, наше внутреннее «я» обновляется день ото дня.
(2 Коринфянам 4:16)
Однажды Бог возвысит и прославит наше «внешнее я» и изгонит все плохие обстоятельства. Но тем временем Его благая работа в основном происходит во «внутреннем я». Он стремится углубить нашу веру, любовь и любую другую благодать, пока мы не увидим Его лицом к лицу. Итак, хотя Павел иногда молится о благополучии внешнего «я», он сосредотачивает своё внимание на обновлении внутреннего «я».
Когда земные просьбы заканчиваются
Если молитвы Павла обращены одним глазом к прошлому, то другим они обращены к будущему — и не просто к неопределённому будущему, а к одному конкретному будущему моменту. Павел неоднократно возвращается к одному будущему дню, когда благая работа Бога, наконец, завершится: «дню Иисуса Христа» (Филиппийцам 1:6).
Пять раз в записанных молитвах он недвусмысленно упоминает день возвращения Христа (Филиппийцам 1:10; 1 Фессалоникийцам 3:13; 5:23; 2 Фессалоникийцам 1:9-12; 2 Тимофею 1:18). Похоже, он молился в преддверии второго пришествия, когда возвращающийся Христос стоял у двери его молитвенной комнаты. И сила этого будущего обетования определяла то, о чём он просил Бога.
Когда явится Иисус, туман рассеется, и истинные приоритеты этого века предстанут с поразительной ясностью. Наши обстоятельства в этой жизни, которые ни в коем случае не являются незначительными, склонятся перед гораздо более весомыми вещами. Здоровыми или больными, прославляли ли мы Бога своими телами? С пустыми или полными руками, преисполнялись ли мы благодарения Ему? В мире или в конфликте, проявляли ли мы терпение Христа? В случае успеха или неудачи, были ли мы «исполнены плода праведности, который приходит через Иисуса Христа, во славу и восхваление Божие» (Филиппийцам 1:11)?
Что, если бы мы помолились за себя и наших друзей под небесами, готовым расколоться перед славой Христа? Мы могли бы чаще и с большим рвением просить, чтобы Бог утвердил наши сердца «непорочными в святости пред Богом и Отцом нашим в пришествие Господа нашего Иисуса со всеми его святыми» (1 Фессалоникийцам 3:13). Мы могли бы меньше молиться об изменении обстоятельств и больше о сердце, которое любит Христа при любых обстоятельствах.
Наши сердца — Его дом
Когда мы преклоняем колени вместе с Павлом между прошлым и будущим, благодатью и славой, крестом Христовым и вторым пришествием Христа, мы обнаруживаем, что произносим новые слова, возносим новые молитвы. В конце наших молитв мы просим о вере и любви, внутренней силе и святости на уровне сердца. Или, как пишет Павел, мы умоляем Христа сделать наши сердца своим домом.
По богатству своей славы [пусть Он] дарует вам укрепиться силой через Его Дух в вашем внутреннем существе, чтобы Христос мог обитать в ваших сердцах через веру.
(Ефесянам 3:16-17)
Павел просит, чтобы Христос поселился внутри нас, наполнив каждый коридор и комнату своим сиянием. Он просит, чтобы у нас было то, что Келлер называет «мощным чувством реальности Бога» — чувством, которое превосходит нашу нынешнюю ситуацию и даже переживает могилу.
Без этого мощного ощущения реальности Бога благоприятные обстоятельства могут привести к чрезмерной самоуверенности и духовному безразличию. Кому нужен Бог, заключили бы наши сердца, когда кажется, что все в порядке?
(«Молитва»).
Но когда Христос поселяется в наших сердцах, тогда мы можем обустроить свой дом при любых обстоятельствах: в «изобилии и голоде», в «изобилии и нужде»
(Филиппийцам 4:12).
Итак, молитесь об исцелении, но молитесь также (и больше всего) о святости.
Молитесь о мире в отношениях, но молитесь также (и в первую очередь) о терпении в отношениях.
Молитесь о мечтах, которые всё ещё далеки, и о надеждах, которые всё ещё откладываются.
Молитесь также (и главным образом) о том, чтобы Иисус шёл с вами даже среди руин той жизни, которую вы хотели бы иметь.
Тогда, будут ли внешние обстоятельства процветать или увядать, внутри всё будет хорошо. Ибо Христос по-прежнему будет обитать внутри.
Скотт Хаббард
